Евр 5, 7-9
Пс 31
Ин 19, 25-27
Сегодня Церковь предлагает на выбор два фрагмента из Евангелий, касающихся страданий Пресвятой Богородицы. Один из них – пророчество Симеона, о таинственном мече, который должен будет пронзить Её душу, второй – исполнение этого пророчества под Крестом, когда Пресвятая Матерь воочию видела смерть своего возлюбленного Сына. Но что она испытывала в этот момент? Евангелист, хоть сам был участником этой сцены, описывает её очень коротко и сдержанно, практически не выражая никаких эмоций. Наверно поэтому средневековые мистики (прежде всего св. Бернард) старались восполнить этот пробел, чтобы понять и прочувствовать всю глубину скорби, которою пережила в этот момент Мария. Мы предлагаем фрагмент размышлений другого средневекового мистика – блаженного Генриха Сузо. Свое повествование он представляет в форме диалога его самого и Страждущей Богородицы. Мария отвечает блаженному такими словами:
«Когда Я узрела всю Мою единственную Любовь висящей предо мною в муках агонии – что же это было за зрелище! Что за мгновение! Как же замерло во Мне Мое сердце, как умирала моя душа! Как оставили Меня силы и ослабели все Мои чувства! Я поднимала очи и не могла помочь Моему дорогому Сыну, опускала их, и Мой взгляд падал на тех, кто столь бесчеловечно Его истязали. Как же тесно Мне было на этом огромном свете! Сердце Мое замирало, голос умолкал, Я обессилила. А ведь, когда Я пришла в себя, исторгла из себя ослабевший голос и среди прочих слов, такие жалобы вознесла к Моему Сыну:
О, Дитя Мое, Дитя! Зерцало Моего сердца, в которое Я так часто с радостью заглядывала – в каком же ныне скорбном состоянии видят Тебя Мои очи! Сокровище Мое, более дорогое, чем весь мир, матерь Моя, отче Мой и все, что только может возжелать Мое сердце, возьми Меня с собою! На кого же Ты хочешь оставить свою несчастную Матерь? Дитя Мое, кто же позволит Мне умереть ради Тебя, ради Тебя пойти на эту жестокую смерть? Взгляните на печаль и скорбь матери, у которой отобрали ее любовь! Которую лишили всяческой радости, любви и утешения! О, желанная смерть, почему ты щадишь Меня? Возьми Меня, соедини с ее Дитем бедную матерь, для которой жизнь более горька, чем наихудшая смерть. Вот на Моих очах догорает Тот, которого любит Моя душа. О, Мое Дитя, Мое дражайшее Дитя!
И именно тогда, когда Я была погружена в столь огромной печали, Сын Мой начал утешать Меня с огромной добротой и среди прочего сказал Мне, что род человеческий не мог быть искуплен другим способом, что Он на третий день воскреснет, явиться Мне и Ученикам. И так еще говорил: «О, Госпожа, придержи слезы, не плач, Моя прекрасная матерь, Я не покидаю тебя навсегда». И когда Дитя Мое утешало Меня с такой добротой и поручало Меня возлюбленному Ученику, который там также стоял с разорванным сердцем, Его слова наполнили Меня такой огромной болью, что как острый меч пронзили Мне сердце и душу, и даже самые твердые сердца были полны жалости ко Мне. Я вознесла руки и ладони. В скорби Моего сердца Я жаждала охватить руками и обнять Мою Любовь, но – увы! Не могла. Борясь так с болью, много раз Я опускалась на землю у подножия креста и теряла дар речи. А когда снова приходила в себя, не имея возможности делать что-то другое, Я целовала кровь, истекающую из Его ран, так что Мои бледные ланиты и уста побагровели от нее…»
о. Ириней Погорельцев OP