Аксиос

Аксиос

1 Кор 11, 17-26

Пс 40

Лк 7, 1-10

image002Ещё Аристотель сказал, что для того, чтобы вести добродетельную жизнь следует во всём искать золотую середину, не впадая в крайности. Такие советы можно зачастую слышать и сегодня в различных духовных наставлениях. Эта стратегия поведения возможно статистически более успешна и безболезненна. Однако христианин руководствуется в жизни не только опросами общественного мнения, но и Словом Божиим.

Слово Божие недвусмысленно даёт нам понять, что существуют ситуации, когда нам следует занять как раз крайнюю позицию: «Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откр 3,15-16).

Слушая евангельский рассказ о сотнике, бросается в глаза контраст между его самооценкой «я недостоин, чтобы Ты вошёл под кров мой» и суждением о нём иудейских старейшин: «он достоин, чтобы Ты сделал для него это». Смирение этого военного поражает, в глазах сослуживцев он унизил себя, в глазах Христа превознёс: «сказываю вам, что и в Израиле не нашёл Я такой веры». Сотник мог заставить Христа прийти силой, но он выбрал путь смирения.

Сотник не был хорошим парнем, который хотел понравиться всем вокруг, начиная от иудейских старейшин, заканчивая новым галилейским Проповедником. Смирение – это истина о самом себе, поэтому он использовал свою власть, чтобы построить жителям Капернаума синагогу и признал власть Сына Божия, когда речь зашла о человеческой жизни. Он счёл себя достойным послать просьбу через городских старейшин, но не передать лично. Восхищённая таким смирением Церковь пронесла его слова сквозь века в литургии Святой Мессы.

Как выглядит моя внутренняя самооценка? Я чувствую себя неплохим христианином, может не святым, но что-то уже заслужившим, достойным? Или же суждение об этом оставляю за другими? Как я высказываюсь и думаю о других людях? Можно ли бросаться в крайность и всегда считать себя недостойным? Или же следует признать, что я уже заслужился перед Богом? «Сколько ты велик, столько смиряйся» (Сир 3,18) – ответит Ветхий Завет. «Почитайте один другого высшим себя» (Фил 2,3) – добавит Новый.

Благодаря смирению сотника слуга снова обрёл свою земную жизнь, благодаря смирению Марии мы получили Жизнь вечную. Что Бог сотворит благодаря моему смирению?

Мария, Дом драгоценнейший, молись о нас!

семинарист Антон Дёмшин

Ответов: 7 »

  1. «Враги мои говорят обо мне злое: «когда он умрет и погибнет имя его?» 7И если приходит кто видеть меня, говорит ложь; сердце его слагает в себе неправду, и он, выйдя вон, толкует. 8Все ненавидящие меня шепчут между собою против меня, замышляют на меня зло: 9″слово велиала пришло на него; он слег; не встать ему более». 10Даже человек мирный со мною, на которого я полагался, который ел хлеб мой, поднял на меня пяту. 11Ты же, Господи, помилуй меня и восставь меня, и я воздам им…» Что имеет ввиду псалмопевец, говоря :»…восставь меня, и я воздам им»?

  2. Гюльназ, из слов следует, что псалмопевец просит Бога даровать ему силы, чтобы он cмог достойно ответить своим врагам.
    Советую найти комментарий кого-то из Отцов Церкви на Псалтырь и посмотреть тоже там.

  3. Я только добавлю ссылку к ответу Антона — пользуюсь ею часто:
    http://azbyka.ru/biblia/
    Если выбрать конкретную книгу и главу, то там будет кнопка «Толк.», где можно найти толкования выбранного фрагмента.
    Если у кого-нибудь есть еще ссылки на католические источники — буду благодарна.

    Гюльназ, нормы ветхозаветного общества не всегда можно напрямую перенести в общество христианское. Меня долгое время в псалмах смущала неуемная жажда отмщения, и даже ветхозаветное воспитание псалмопевца — «око за око» — объясняло, оправдывало, но не помогало читать Псалтирь. Не увязывалось это никак и с прообразами Мессии, которыми наполнен Ветхий Завет. Я тогда попросту пропускала эти «кровожадные» отрывки, как пережиток прошлого, потому что невозможно возлюбить врагов, призывая возмездие на их голову. А потом поняла вдруг, что наш истинный враг — не злые люди, а сатана и его злые духи, постоянно сбивающие людей на путь зла, и вот уж по отношению к этому врагу я смело испытываю весь тот негатив, что встречаю в псалмах. Перечитайте, например из Пс.139 (138), имея в виду сатану и все искушения, злые помыслы, обиды, которые дергают и провоцируют нас со всех сторон, как свора псов:
    19 О, если бы Ты, Боже, поразил нечестивого!
    Удалитесь от меня, кровожадные!
    20 Они говорят против Тебя нечестиво;
    суетное замышляют враги Твои.
    21 Мне ли не возненавидеть ненавидящих Тебя, Господи,
    и не возгнушаться восстающими на Тебя?
    22 Полною ненавистью ненавижу их:
    враги они мне.
    23 Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое;
    испытай меня и узнай помышления мои;
    24 и зри, не на опасном ли я пути

    Это же другими словами: «Отрекаюсь от сатаны и всех дел его».

  4. Антон, признаться, меня удивило Ваше размышление, пришлось искать ответы на свое удивление. Ответ я получила, но не на текущее, а на давнее свое сомнение, настолько давнее, что я привыкла к нему и перестала искать на него ответ: поведение сотника долгое время казалось мне крайне негостеприимным. Но ортодоксальному еврею запрещено посещать дом язычника, и это стало вдруг ключом к осознанию. Наверняка именно этот запрет,а не нежелание видеть гостя в своем доме, руководило настойчивым поиском сотника совместить несовместимое: и исцеление для раба (раба!) получить, и гостя не осквернить. Вот так, теперь уже вполне искренне и осознанно, я тоже смогла присоединиться к восхищению Церкви верой и смирением сотника.

    Но всё-таки: много раз я убеждалась в истинности утверждения «Бог-в мелочах, дьявол-в крайностях». Будет ли крайняя позиция крайностью? Холоден или горяч — это крайности или осознанная конкретность? Смирение — противоположность гордыне, но может ли оно при этом быть крайностью, одно из определений которой: «чрезмерное проявление чего-либо». Может ли быть смирение чрезмерным? А может ли быть чрезмерным проявление смирения? Здесь лично мне ответить сложно. Если говорить об истинном смирении — оно просто по природе своей не может проявляться чрезмерно, но очень часто я встречалась с чрезмерным проявлением того, что считалось смирением. И вот в этих проявлениях легко дойти до крайностей.

    Можно ли всегда считать себя недостойным? Нуу, перед Богом — да, хотелось бы об этом помнить всегда, хотя далеко не всегда получается. А если речь идет о какой-то деятельности? Тогда моя недостойность вполне может стать очень «благочестивым» камуфляжем лени, страха,неверия или еще чего-то очень недоброго.

    Можно ли размышлять над тем, что сотворит Бог благодаря моему смирению? Я осторожно, только краешком глаза, покосилась на то, что сотворит Бог… ООО! Благодаря! МОЕМУ! Смирению! Может, есть люди, которые уже смирились настолько, что могут об этом размышлять без опаски, но для меня это звучит, как провокация: гордыня и тщеславие начеку, чуть качнуло влево-вправо, и… слетел. Так получается: путь смирения — точно как срединная линия на широком торном пути крайностей?

    Антон, Вы заставили меня много думать, и это было интересно, спасибо.

  5. Анон, Елена,спасибо за подсказку.А еще мне подсказали — Льюис о псалмах.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *