Не бойся, только веруй!

Не бойся, только веруй!

Евр 12, 1-4
Пс 22
Мк 5,21-43

Что общего в рассказах о кровоточивой женщине и дочери Иаира? Почему в евангельском изложении эти истории сплетены воедино? Хотелось обратить особенное внимание на один такой общий момент. Это – преодоление страха, столь необходимое в духовной жизни каждого из нас. Кровоточивая женщина находит в себе силы и решительность, чтобы протиснуться к Иисусу сквозь толпу и прикоснуться к Нему. Но ощутив исцеление, она ощущает также и страх, особенно когда услышала слова Иисуса. Чего она боится? Почему подходит к Иисусу «в страхе и трепете»? Боится, что Он заберет назад исцеление, полученное без Его согласия? Или это настоящий «страх Божий», ведь почувствовав, что исцелилась, она поняла и то, Кто стоит пред ней. Иисус исцеляет её не только от болезни, Он укрепляет её в духовной смелости, позволившей ей преодолеть природную боязнь, давшей ей силы завоевать это исцеление.

Чего боялся Иаир? Почему Иисус говорит ему: «не бойся, только веруй»? Боялся ли он того, что Иисусу не удастся оживить его дочь? Или наоборот, что Он воскресит её и тогда он поймет, что пред ним не просто «народный целитель», а сам Податель жизни?

Что такое этот страх? Имеется в виду не просто страх, скажем, пред силами природы, который атеистические идеологи считали причиной возникновения религии, не «страх Божий», который является началом мудрости (Пс 110,10; Притч 1,7. 9,10), не иррациональный «страх темноты» – страх перед неизвестным, натуральным образом присущий каждому человеку. Речь идет о неком духовном страхе, который заставляет нас цепенеть и сковывает нашу волю в стремлении к победе в духовной борьбе.

Об этой духовной борьбе говорит сегодня Автор Послания к Евреям, который призывает нас смело следовать за Иисусом, который даже «претерпел крест, пренебрегши посрамление»… Как укор для нас, боящихся трудностей крестного пути, он говорит: «Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха…».

Эти слова напомнили мне одну историю из жизни блаженного Генриха Сузо, которая произошла в самом начале его духовного пути, его духовной борьбы (Жизнь, 44).

Однажды на своем пути он повстречал пажа, который собирал рыцарей на турнир. Разговорившись, паж рассказал ему о тех славных подвигах, которые храбрые рыцари совершают на ристалище, чтобы добиться расположения своей прекрасной дамы и получить из её рук награду — перстень.

— Ах, скажи мне, разве не достаточно показать мужество в первой атаке? – спросил его блаженный Генрих, и тот ответил ему:

— Нет, он должен сражаться весь турнир, даже если получит удары настолько сильные, что искры сыплются из глаз, а из носа и рта течет кровь; все это должен выдержать, если хочет получить награду.

— Дорогой друг, — спросил он снова, — когда падут на него столь страшные удары, можно ли ему расплакаться или показать уныние?

— Нет! Даже если бы в нем сердце замерло от страха, как это бывает со многими. Нельзя ему показать, что он плохо себя чувствует, должен быть веселым и дерзким. В противном случае он станет посмешищем, потеряет честь и перстень.

Тогда блаженный Генрих задумался, вздохнул из глубины сердца и сказал:

— Ах, благородный господин, если рыцари этого мира должны столько переносить ради столь малой награды, которая сама по себе – ничто, как же верно, о Боже, то, что ради вечной награды следует переносить намного большие испытания! Ах, Господи нежнейший, если бы я был достоин стать Твоим духовным рыцарем!

Автор: о. Ириней Погорельцев ОР

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *